Новое интервью Льва Пучкова про МГГУ-В России создается крупнейший горно-металлургический университет мира.

Горнопромышленные ведомости

 

Льву Александровичу ПУЧКОВУ, видимо, на роду написано быть первым. В 1987 году он стал первым избранным ректором в Москве. Спустя 20 лет (все это время -ректор Московского государственного горного университета) Пучков становится первым президентом МГГУ. И сегодня он рассказывает о создании крупнейшего в мире горно-металлургического университета.

Лев Александрович, наш предыдущий разговор о судьбе Московского горного был несколько месяцев назад. За это время произошли принципиальные изменения. Министерство образования и науки РФ приказом от 14 мая 2012 года постановило присоединить МГГУ к НИТУ "МИСиС" в качестве структурного подразделения.

Как вы  лично оцениваете произошедшее?

 

Прежде всего, я хотел бы вернуться к тому первому интервью  ( Предыдущее интервью 05.03.2012 Сенсационное интервью Льва Пучкова :Как сохранить Московский Горный? Читать полностью: http://www.miningexpo.ru/news/19613 ) и повторить, что интеграционный процесс высших учебных заведений - это веление времени. Это не желание каких-то отдельных людей или отдельных органов государства. Это происходит во всем мире. Причина: подготовку высококвалифицированных инженерных, научных и других кадров невозможно вести при том оснащении вузов, которое было раньше. Сейчас, рабочее место студента, который хочет, например, стать горным инженером, по моим расчетам, должно стоить около 50 тысяч долларов США.

 

А по некоторым специальным дисциплинам и существенно дороже. И если мы остаемся в нынешнем количественном составе: 5000 студентов и 500 преподавателей и т.д., то мы не сможем вести современный высокотехнологичный учебный процесс. Это будет крайне невыгодно с точки зрения экономики. Например, учебной программой для студента, изучающего геологические науки, в течение учебного года предусмотрено 7 лабораторных занятий.

 

Для этих занятий надо иметь лабораторное оборудование стоимостью в 1,5-2 миллиона долларов, а за пределами этих семи, предусмотренных программой обучения занятий, это оборудование будет простаивать, фактически будет заморожено, и не будет приносить никакой отдачи государству, если оно выделит нам это оборудование. Когда же мы получаем интегрированный вуз, подобное современное оборудование может использоваться многократно эффективнее. Появляется возможность чаще его заменять.

Когда-то мы считали, на сколько студентов надо приобретать один компьютер. Я был в Америке и там спрашивал: «На сколько студентов у вас приходится один компьютер? - Получил ответ: «На сколько нужно!» Для них это был вопрос целесообразности, а не финансовых возможностей как у нас.

Поэтому главная цель интеграции, и вторая важная составляющая реформы - это потребности производства. Производство, как часть реальной экономики, быстрее других сфер общества приспосабливается к происходящим изменениям, техническому прогрессу. И если посмотреть на нашу сферу - горные предприятия, то мы увидим, что они уже давно интегрированы. У нас в стране 75% добывающих предприятий интегрированы с металлургическими и составляют с ними единую систему.

Когда я встречаюсь с руководителями таких предприятий, шахтерами, то они говорят:
«Подготовка у вас хорошая, вы много для нас сделали в рамках переподготовки, защиты диссертаций. Но за последние 7-8 лет мы существенно выросли.

 

- А в чем вы выросли?

- Я знаю теперь не только , что такое уголь, - говорит генеральный директор, - и какое значение имеет его состав для конечного продукта нашего металлургического производства».

 

Здесь уместно напомнить, что каменный уголь - это сложнейшее органическое вещество. Существует огромное количество сортов угля, и некоторые из них имеют уникальную ценность, например, для производства специальных сталей. Есть такие сорта, которые военно-промышленный комплекс США собирает в пластиковые мешки по всему миру, и самолетами доставляет на свои сталелитейные заводы.

 

А есть и дешевый энергетический уголь, например, Канско-Ачинский, который очень засорен, и чтобы выделить из него ценные компоненты, нужны большие затраты. Поэтому мы горняки должны знать и представлять себе, что от нашего сырья требуется при изготовлении конечных продуктов.

 

А если эту аналогию продолжить на редкоземельные элементы и т.д., то станет ясно, что современная экономика требует более органичной интеграции горного дела во всю производственную цепочку до конечной стадии. И в своей работе мы должны четко ориентироваться на требования к конечному продукту, на горное дело, более глубоко интегрированное в экономику. Ясно, что горное дело, развивающееся в интеграции с другими отраслями, становится в целом более эффективным с точки зрения удовлетворения общественных потребностей.

Как я уже сказал, у нас в промышленности интеграция уже произошла, возьмите, например, Норильский горно-металлургический комбинат, все угольные предприятия, снабжающие металлургию. Но в сфере образования и научных исследований этого пока не произошло.

 

Поэтому сейчас, объединяясь с Институтом Стали и Сплавов, мы не просто здесь преследуем меркантильные цели: получить статус и дополнительные средства, но мы создаем новый горный вуз, участвуем в создании интегрированного национального исследовательского технологического университета. Это будет сопровождаться существенными изменениями в организации учебного процесса, который будет организован прежде всего на базе передовых научных исследований.

 

Сама наука резко поднимется. И здесь вопрос не только в деньгах и зарплате, а в том, что мы можем ставить сквозные научные проблемы, исследовать всю цепочку от геологии до конечного продукта, например, до новых материалов. Добывая полезные ископаемые, мы должны представлять себе, как мы можем повлиять горными технологиями на конечный продукт так, чтобы повысить его качество и найти больший конечный спрос.

В самом процессе интеграции Московского горного с МИСиС проявляются ли какие-либо социальные противоречия и назовите, пожалуйста, пути их разрешения?

 

Да такие противоречия есть. Если говорить о стратегическом решении об объединении, то сейчас приказом министра оно уже оформлено. Политическое решение уже принято. Но после этого наступает стадия реализации этого решения.

 

На этой стадии возникает много стыковочных проблем. Потому что ВУЗы разные, развивались они самостоятельно, и чтобы они как по маслу вошли один в другой, так не бывает. Поэтому есть масса проблем, которые волнуют и студентов и профессорско-преподавательский состав и технических работников. Люди, естественно беспокоятся, что будет с их рабочими местами.

 

Сомневаются или выступают против те, кто не понимает необходимости такого объединения или не идет на него, исходя из своих личных интересов. Как я уже говорил в предыдущем интервью, объединение, например, предусматривает сокращение должностей ректора и президента. Я с самого начала понимал это и согласился, потому что сокращение моей должности - это мелочь по сравнению с решением главной проблемы - будущего нашего учебного заведения в целом. Дело не в моей должности.

Что же касается других сотрудников Горного, то эта проблема постепенно решается. Вчера, например, состоялось очень продуктивное заседание нашего Ученого совета, хотя должен отметить, что в последние месяцы Ученый совет принял форму митинговых собраний, похожих в худшем смысле слова на собрания какого-то колхоза, где каждый что-то говорит, но нет не только единого подхода, но и требуемого уровня знаний. Люди плохо информированы, их пугают те, кто теряют свои кресла. Но постепенно многие вопросы проясняются, и процесс уже идет в лучшую сторону.

 

Я сейчас уже не вижу особого беспокойства или недопонимания у нашей творческой части, от которой собственно и зависит будущее университета.
Административно-технический персонал оказался слабо информированным, особенно беспокоятся женщины из его состава, опасающиеся сокращений, и студенты, которых обманули, сказав, что они, якобы, не получат дипломов горняков. Такие проблемы есть.

Кстати, студентов Горного университета тревожит разница в системах образования двух вузов: МГГУ готовит специалистов по пятилетней программе обучения, а МИСиС - бакалавров и магистров по четырех- и шестилетним программам, известно ли, как предполагается совместить два столь разных подхода в рамках одного вуза.

 

Да, известно. Дело в том, что нам и не нужно совмещать разные подходы.

Потому что пятилетние программы инженерной подготовки по горным специальностям и программы инженеров-металлургов двух уровней - это программы для разных специальностей. Правительство ведь определило пятилетнюю подготовку по группам специальностей, а не по вузам. У нас в стране специалисты по горным специальностям готовятся в 30 вузах, а в них многие другие специалисты готовятся и по бакалавро-магистерской системе.

 

Почему подготовка горных инженеров должна сталкиваться с бакалавро-магистерской? И у нас и сейчас в Горном ведь одновременно идет подготовка и по 5-летней и по бакалавро-магистерской системе. Горные специальности идут на пятилетнюю программу, а, экономисты, специалисты по автоматизированным системам обучаются по бакалавро-магистерской системе. В современном крупном вузе можно готовить специалистов по 100- 150 программам, длительностью от 2 недель до 6 лет. Это вопрос технологии. Так оно и происходит в самых передовых вузах.

Т.е. никаких противоречий нет, и это искусственно созданное кем-то волнение, не имеющее под собой никакой реальной почвы?

 

Да, здесь нет никакого противоречия. В крупных вузах ведется подготовка по многим очень разным специальностям. Это совершенно не противоречит целям обучения. Наоборот, чем больше форм подготовки, тем лучше, потому что видно сразу преимущество одной и преимущество другой. Здесь людей неправильно информируют. В римском праве есть и право знания и право невежества. Невежественный человек тоже имеет право отстаивать свои права. Такую картину мы и наблюдаем сейчас у нас. Людей просто ввели в заблуждение. В этой обстановке самые главные аргументы - это факты. И сейчас мы перешли в область фактов.

24 января 2012 г. председателем правительства Путиным была подписана «Долгосрочная программа развития угольной промышленности России на период до 2030 года», согласно которой на базе МГГУ формируется единый научно-образовательный центр по подготовке, повышению квалификации и переподготовке кадров для угольной отрасли и обеспечению ее инновационного развития. Т.е. на «МГГУ» была возложена одна из стратегических задач по выполнению государственной программы. В случае слияния Горного университета с МИСиС, существует ЛИ реальная угроза потери учебно-методической базы горного дела и высочайшего научно-образовательного потенциала МГГУ?

 

Дело обстоит как раз наоборот, наша интеграция и может способствовать реализации этой программы, потому что фактически до сих пор по этой программе ничего не делалось. Была только такая запись, но не было выделено никаких средств. Тогда как, интегрируясь с Институтом Стали и Сплавов, мы получаем дополнительное финансирование и дополнительное ресурсы, и никто от этой программы не отказывается. Для отказа от нее нет никаких оснований, ни организационных, ни по существу.

 

Правильно ли я понимаю, что в результате объединения будет создан один из крупнейших в мире центров высшего горно-металлургического образования и по численности студентов и преподавателей?

 

Да, правильно. Я не хочу этим сказать, что мы каким-то образом обходим зарубежные вузы. Это не главное. Размеры и мощь нашего вуза должны определяться своеобразием России как страны богатой и минеральными ресурсами и металлургическим производством и в будущем - производством новых материалов. Поэтому данный университет приобретает и большое мировое значение.

Лев Александрович, известно, что ранее МГГУ и МИСиС вышли из одного учебного заведения, которое называлось Горная академия. Скажите, пожалуйста, какое будет новое название у объединенного университета?

 

Да, в свое время в 1930-м году Московская Горная Академия так же как и МВТУ им. Баумана, например, были разделена каждый на 6 самостоятельных вузов, потому что политика правительства своей целью провозгласила как можно больше приблизить подготовку к соответствующему производству и министерству. Считалось, что Московский Горный должен быть при угле, цветные металлы при цветной металлургии и т.д. и т.п. Сейчас наступила пора интеграции по причинам, о которых я говорил выше. И самое лучшее - находить близких партнеров, исторически и по содержанию.

 

Потому, что в Российской практике порой объединяются самые разные вузы, и как они потом будут взаимодействовать - это большой вопрос. Мы здесь нашли наиболее оптимальное решение. Название нашего объединенного университета скорее всего будет- Национальный Исследовательский Технологический Университет (МИСиС-МГИ). Московский Горный Институт (МГИ) будет составной, системообразующей частью университета.

Эта вывеска была в течение более 60 лет нашей истории, она же у нас и останется на фронтоне. Это Горный институт Национального Исследовательского Технологического Университета.

Т.е. студенты, которые будут заканчивать этот объединенный университет, в дипломе будут иметь запись со словами Московский Горный институт?

 

Да, но главное не в этом, главное в дипломе у них будет по-прежнему указана специальность «горный инженер». Сейчас в России много готовится горных инженеров в вузах с разными названиями, и главное, что у них в дипломе специальность «Горный инженер».

Получается, что те спекуляции вокруг специальности и, якобы, ликвидации вуза, которые сейчас муссируются в некоторых СМИ, не только не соответствуют действительности, но вводят в заблуждение и студентов и горную общественность?

 

Здесь не хотелось бы употреблять грубые выражения, поэтому воспользуюсь древнегреческим словом «ахинея». Это просто ахинея. Никто не собирается ликвидировать ни вуз, ни специальности. Наоборот- это мощный подъем интеллектуальной составляющей горного дела России.

Проблема горного образования вообще и слияния МГГУ с МИСиС, в частности, оказалась в центре внимания прошедшего на прошлой неделе годового собрания Академии горных наук. В докладе ученого секретаря Академии Ивана Петрова говорилось о том, что предусмотренного в 2011 г. федеральным бюджетом финансирования - 60000 рублей на одного студента едва хватает на зарплату преподавателей.

Для обеспечения же необходимой материальной базы обучения требуется не менее 2400000 рублей на одного студента. Такую же сумму назвал в своем интервью «Российской газете» 22 мая и новый министр образования и науки Дмитрий Ливанов. С вашей точки зрения правильным ли вообще является принцип финансирования учебного заведения в зависимости от количества студентов, ведь в этом случае вузу невыгодно отчислять неуспевающих?

 

Эта проблема существует. Проблема «подушевого финансирования». Но любые другие подходы еще хуже. Если мы не возьмем за основу подушевое финансирование, т.е. количество студентов определяет количество преподавателей, количество площадей учебных зданий, количество оборудования и т.д., если не взять этот универсальный критерий, то любой другой подход будет необъективным и еще хуже.

 

При этом надо иметь в виду, что в реальном финансировании учитываются и различия в материальном обеспечении подготовки студентов различных специальностей. На подготовку студентов гуманитарных вузов, где не требуется такое дорогостоящее и порой уникальное оборудование, как для подготовки наших горных инженеров, государство выделяет значительно меньше средств. Даже в этих нормативах есть дифференциация для классических или гуманитарных университетов и для технологических университетов. Одно дело вы готовите актера, другое - горного инженера.

 

Это учитывается в подушевых цифрах. Но там есть проблема, 60000 явно не достаточно для полного обеспечения и хорошей зарплаты профессорско-преподавательского состава, поэтому проблема решается правительством при финансировании национальных исследовательских технологических университетов. Большая часть профессорско-преподавательского состава в этих университетах занимается исследованиями, которые дают не только второй бюджет, но полтора дополнительных бюджета. И это позволяет существенно повысить зарплату не только ученых, но всех сотрудников вуза, улучшить условия в студенческих общежитиях и т.д.

Поэтому мы сейчас ведем работу по расширению исследований и повышению их уровня. Это усилит и нашу взаимосвязь с горно-металлургическими компаниями, что также приведет к улучшению финансирования и с этого направления. Они же нуждаются в инженерных кадрах и их переподготовке.

Результаты процесса обучения зависят не только от преподавателей, но и от студентов. На вышеупомянутом собрании АГН многие говорили о несерьезном отношении большинства студентов к учебе. В частности, Юрий Шафраник, ссылаясь на свой опыт регулярного чтения лекций и прямых контактов со студентами Тюменского государственного нефтегазового университета и Московского Университета нефти и газа имени Губкина, говорил о низкой мотивированности студентов на учебу. Какие меры следует предпринять для улучшения ситуации?

 

Эта проблема к нам перекочевала из 20 предыдущих лет разрухи и потери многих ориентиров качества.

 

Если говорить об уровне студентов, то надо признать, что большинство студентов сегодня не соответствуют требованиям высшей школы. И многие высококвалифицированные преподаватели чувствуют себя «не в своей тарелке». Например, вы читаете студентам лекцию о сложных технологических процессах, где требуются знания по математике, и чувствуете, что у них не хватает знаний по математике.

 

Вы вынуждены обращаться к чисто математическим проблемам, чтобы добиться необходимого учебного результата. Но в то же время, есть и положительные вещи. Среди всей этой массы есть 15-20 % настоящие природные таланты, которые прекрасно впитывают современные знания и быстро развиваются. Эта часть будущих инженеров составит наиболее важное, творческое звено в инженерном или научном коллективе и будет двигать прогресс. А 80% составят массу работников, обслуживающих существующие технологии и производственные процессы.

На мой взгляд, формирование НИТУ создаст условия и для решения проблемы коррупции, когда студент приходит и говорит преподавателю: поставьте мне зачет и вот вам деньги. Я надеюсь, что решение проблем зарплаты профессорско-преподавательского состава и технического оснащения создаст условия для избавления от таких явлений и от таких студентов, которые приходят в университет не за знаниями, а с какими-то другими целями и не заслуживают того, чтобы обучаться в настоящем университете.

Лев Александрович, а каким будет план по приему студентов на горные специальности в объединенном университете? Он уменьшится или увеличится?

 

Он бы уменьшился, если бы мы не пошли на это объединение. Потому что Правительство сейчас делает ставку на развитие передовых университетов, им отдается приоритет в финансировании. И очень хорошо, что мы вошли в состав одного из 29 исследовательских университетов. А прием определяется потребностью, и потребность в горных инженерах в России остается высокой.

 

Нам под эту потребность надо набрать соответствующих абитуриентов. А это проблема. Во-первых, нам явно не подходят абитуриенты с низкими показателями по ЕГЭ. А, во-вторых, горное производство, равно как и металлургическое продолжает оставаться не самым привлекательным для современной молодежи. К нам идет контингент из среды профессионалов.

 

Дети горняков, металлургов, шахтеров, в основном составляют наш контингент. Значительная часть также хочет стать нефтяниками или газовиками, но пойдут ли они потом на буровые, вот в чем вопрос. Прием мы будем планировать с учетом потребностей промышленности, и с образованием исследовательского технологического университета такие возможности у нас только увеличатся.

А как обстоит дело с вероятным выносом учебных корпусов за пределы МКАД?

 

Если ставить задачу развития в направлении создания современного крупного исследовательского университета, то очевидно, что на имеющихся площадях МГГУ и МИСиС этой цели не достичь. Ту не построишь крупного спортивного комплекса, например, который является неотъемлемой частью любого передового университета, не расширишь общежития, Пекинский горный университет, например, еще 20 лет назад начал этот процесс.

 

Ему была выделена большая территория за пределами Пекина. В то же время это не означает, что из города выносятся все учебные корпуса и отделения университета. Часть учебных корпусов, лабораторий и административных зданий в любом случае остается на прежней территории, потому что перенос их является слишком дорогим и не оправдывается финансово. Так, видимо,будет и у нас. 3 года назад нам было выделено 1,3 гектара для строительства новых научных лабораторий, которые трудно куда-либо переносить.

С этого года будет строиться еще один более современный корпус, и новые площади так же ориентированы на новейшие лаборатории.

 

Еще один социальный вопрос: Что будет с дублирующими кафедрами, с их профессорско-преподавательским составом?

 

Во-первых мы пошли по принципу вертикальной интеграции горные специальности и горное дело и металлурги. Если бы соединялись два горных университета, т.е. была бы горизонтальная интеграция, то там такие проблемы могли бы возникнуть. 70-75% кафедр у нас остаются в прежнем составе.

Стыковочные вопросы относятся к общенаучным кафедрам, например, математики, физики или гуманитарных предметов и будут решаться в соответствии с объемом учебной работы. В физических институтах например, можно иметь кафедру общей физики-1, кафедру общей физики-2 и т.д. Поэтому мы будем решать такие вопросы постепенно, совместными решениями соответствующих кафедр. Приказом министра на это отведен один год, но мы договорились, что при необходимости этот срок будет продлен до 2 лет.

Т.е плавно и разумно.

 

Конечно, вот вчера, например, обсуждали вопрос об управлении кадров. Штат такого управления определяется объемом работы, количеством личных дел, поэтому было определено, что в управлении кадров не будет никаких сокращений. Больше того, наш партнер говорит, что у него в кадровом подразделении дефицит, поэтому просит никакого не сокращать.

 

Это один из примеров тех страшилок, которые рождаются либо от неинформированности, либо людьми, преследующими свои личные интересы. Поэтому я уверен, что в ближайшие один-два месяца все эти страшилки исчезнут.

 

Возвращаясь к вышеупомянутому заседанию АГН в заключение я хотел бы добавить, что в последнее время я неоднократно беседовал с президентом АГН академиком Юрием Малышевым, многими генеральными директорами предприятий.

 

Новость дошла уже и до зарубежных коллег, которые выразили живую заинтересованность в судьбе нашего университета. После всех этих бесед я могу сказать, что не было ни одного человека, который не поддержал бы объединение. Более того, все коллеги видят в этом новые возможности для развития горного образования в России и выразили готовность оказывать помощь в этом направлении.

Спасибо за интервью.

Вячеслав Вуколов,Александр Уляшев